Беседа о зависти. Часть 2. «Кругом одни негодяи!»
Святые отцы о зависти
– Значит зависть – это противоположность любви?
 |
– Вот именно. Там, где зависть – там нет любви. Собственно говоря, зависть – это диавольское состояние души, лишающее человека добродетели. Зависть есть печаль о благополучии ближнего, говорил святой Василий Великий. Начало зависти – гордость. «Гордый не может терпеть, чтобы кто-нибудь был выше его и был в благополучии, поэтому негодует о возвышении его. Смиренный человек завидовать не может, ибо видит и сознает свое недостоинство, прочих же признает более достойными. Зависть к добру не ведет. Не довольствовался высший ангел своим положением, завидовал он Богу и был свержен с неба. Не довольствовался первый человек Адам тем, что был в раю, хотелось ему быть «яко бози», и был изгнан из рая. Зависть породила причину первого человекоубийства, а потом и Богоубийства. По зависти Каин убил Авеля, братья продали Иосифа в Египет, Саул искал убить Давида, книжники и фарисеи распяли Господа Иисуса Христа».
Что сеем, то и жнем. Где нет любви, там зависть. «…где зависть и сварливость, там неустройство и все худое» (Иак. 3, 16). «Зависть порождает споры. Откуда у вас вражды и распри – не отсюда ли завидуете и не может достигнуть», – говорил Иаков, брат Господень.
Зависть является величайшим злом для души. «Как ржавчина разъедает железо, так зависть – душу, в которой живет она». «От нее страсть к славе, к стяжанию, от нее властолюбие и сребролюбие». «Служение этой страсти не только в земной жизни не дает отрады, но и в загробной приносит страдание». «После смерти души умерших проходят мытарства, десятое из них – мытарство зависти, поэтому надо всегда искоренять в себе зависть».
«Мы можем избежать зависти, если не будем почитать великим ни то, что люди называют богатством, неувядающей славой, ни телесного здоровья. Будем стремиться к приобретению благ вечных и истинных», – Василий Великий.
Человек часто считает, что достоин того-то, а другой – нет. В сущности это зависть. Зависть – это желание иметь то, что есть у другого. Слава ли это, успех, благополучие или что-то еще.
Я обратил внимание, что слово «зависть» не имеет множественного числа. Такая глубина в этом слове. Общеизвестно, что, когда безбожники воевали с Богом, то в своем собственном наименовании не могли избежать обличения самим себе. Корень-то слова «безбожник» – Бог, а «без» – только приставка. С точки зрения простой орфографии, они не являются чем-то самим в себе, они есть только отрицание какой-то сущности. Сущность существует. Также и зависть – в основе ее «зависимость» от чего-то, от чьей-то воли, от чьего-то благополучия. Зависть появляется при наличии чего-то где-то. На пустом месте нечему завидовать. А вот когда есть чему – появляется эта зависимость. Самое печальное, что человек этого часто не осознает, и начинает вдруг видеть кругом несправедливость, а на самом деле просто испытывает зависть.
– Зависть – это желание не зависеть от того, кто сильнее тебя? Ведь чаще завидуют люди неимущие, подчиненные, слабые, те, кто зависит от другого.
– Сатана хотел быть независим от Бога. «Взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой, и сяду на горе в сонме богов (Ис., 14, 13). Гордость вызывает зависть и злобу, и наоборот. Эти вещи переплетены между собой, как метастазы раковой опухоли, которые проникают всюду.
Справедливость-то – понятие очень сложное. Понятие правды и неправды в духовной жизни – очень непростые.
Есть понятие правды человеческой, а есть правда Божия. Всякая правда человеческая – как ничто пред Богом.
Когда-то Владыка Стефан (Никитин), Калужский архиерей, очень интересно объяснил мне смысл притчи о неправедном Судии. Судия неправды. Кто такой Судия неправды, Который ни Бога не боялся, ни людей не стыдился? Это Сам Бог. Он не боится и не стыдится никого. А почему «Судия неправды»? Потому что, если бы нас всех судить по правде, то все бы были осуждены, а Он нас всё время милует. Судит Он милостиво.
Проявления зависти
– Как в жизни людей чаще всего проявляется зависть?
– Зависть порождает неприязнь. Человек, когда завидует, начинает искать изъяны в другом. Он не может прямо сказать, но чувствует, что что-то не так и пытается оправдать свое чувство.
– То есть он не понимает, что завидует другому, и начинает его осуждать?
– Большей частью да. Зависть потому черная, потому что пытается очернить других. Тогда ведь не так захочется иметь то, что есть у других. Помните, как в басне Ивана Андреевича Крылова лисица говорит о винограде, который не смогла достать: «Да зелен еще».
– Если человек завидует, то он завидует многим или кому-то конкретно?
– Так же, как в случае с добродетелью, если у человека есть любовь к одному, то на основании этого он и к другим старается проявлять те же чувства. К несчастью, страсть имеет такое же свойство: если он одному завидует, то он и другим завидует: ему кажется, что он один несчастлив, а вокруг все счастливые.
Это начинает проявляться и в речи: «Кругом одни негодяи», «понаехали тут», «кругом одни дураки»… Начинает с одного, а потом весь мир ненавидит. Я знаю конкретные примеры. Человека сначала раздражал один человек, потом его стали раздражать другие, потом третьи, а далее – все и всё. Это свойство страсти.
– Эти черты в человеке, к сожалению, обостряются к старости.
– Но «старого учить, что мертвого лечить». Но я знал таких людей, которые настолько благодушны, что у них всё было хорошо: и в молодости, и в зрелые годы, и в старости.
Потому что человек начинает что-то понимать обычно только к старости, и тогда хочет, чтобы другие сразу были такими же, как он. Как сказал покойный отец Иоанн (Крестьянкин) одному рабу Божиему: «Что ты хочешь сделать из своего ребенка то, что из себя не смог сделать?».
И рай, и ад начинаются на земле, но это внутреннее устроение самого человека, ведь в одних и тех же условиях один благодушествует, а другой несчастлив.
– В жизни благодушного человека все складывается гладко. Он может добиться вершин успеха, а может и остаться в нынешнем состоянии, но он все равно будет счастлив, так?
– Есть такое замечательное изречение. «Не забывай даже в самые темные дни твоей жизни благодарить Бога, Он ждет этого и пошлет тебе еще большие блага. Человек с благодарным сердцем никогда ни в чем не нуждается.
Завистливый же человек не спит, мучается, его самого жалко, потому что он не находит себе покоя. А человек, положившийся на милость Божию, уже здесь, в земной жизни, спокоен, его многое не задевает, не приводит в нетерпение или раздражение.
– Кстати, иногда говорят о «белой зависти». Что это такое?
– Это не совсем правильно выражение. Зависть, если это зависть, всегда в основном черная. Говоря о «белой зависти», наверное, хотят выразить радость от того, что другой обладает каким-то дарованием.
Если можно так сказать, белая зависть – это соревнование в добре. Радуешься за другого и пытаешься достичь того же совершенства. Заимствование опыта других – это не зависть.
– А бывает ли зависть к святости святых?
– Это и есть со-ревнование. Здесь можно ревновать и стараться достигнуть того, что достиг другой. А тут плохими путями ничего не добьешься.
Апостол Павел призывает: «Подражайте мне, как я Христу (1 Кор. 4, 16). Другое дело, что здесь нужно стремиться к совершенству, к духовному очищению, но не к дарованиям.
Когда мечтаешь о даре прозорливости, чудес, прорицания, уже завидуешь. Потому что эти дарования, именно дарования, они даются Богом. А почему Господь так распоряжается, нам неизвестно. «А что Бог творит, никому не говорит».
– Таким путем рождаются различные секты, религиозные течения и т.п.?
– Да, по крайней мере, младостарчество – один из таких примеров. Когда стремятся не к духовному совершенству, смирению и любви, а к дарованиям. Господь даже апостолов остановил, говоря: «Не радуйтесь тому, что духи вам повинуются, но радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах» (Лк. 10, 20).
Зависть не дает человеку ничего
– В современной рекламе очень часто звучит слово «зависть». Например, говорится, что, когда у тебя будет эта вещь, все будут тебе завидовать, «подруги умрут», а «одноклассники лопнут» от зависти».
– Реклама вообще играет на человеческих страстях. Я недавно слышал интересное высказывание: «В нашей стране можно быть счастливым, но только чтобы об этом никто не знал». Но это применимо не только к нашей стране. Да и все страны — разные или похожие стороны одного человечества.
– Одним словом, не только самому завидовать плохо, но невесело, когда тебе самому завидуют.
– Больше того, это очень неприятно. Как раз у Ильина есть размышление об очень красивой женщине, которая говорит: «Я так устала. Мужчины смотрят на меня как на товар, а женщины завидуют. Сразу начинают меня оценивать и искать изъяны. Мне одинаково неприятно и от тех, и от других взглядов. Я не считаю, что красота приносит счастье. Никто не видит мою душу. Женщина может и должна быть красива изнутри. Кто такую женщину не полюбит, тот просто ее не достоин». Очень хорошо сказано.
– Как человеку понять, что зависть снедает его, вредит ему и мешает его жизни?
– Когда человек завидует, у него покоя-то нет. Как сказал святитель Василий: «Это, пожалуй, единственная страсть, которая не приносит человеку удовлетворения. Сребролюбие, чревоугодие приносят хотя бы временное удовлетворение, а зависть человека сама съедает.
Вспомните поговорки о зависти. «Где счастье, там и зависть». «Завистью ничего не возьмешь». «В зависти нет корысти». Корысть – это приобретение. А завистью ничего не приобретешь.
Зависть – слово женского рода, имеет единственное число. Не имеет множественного числа, т.е. она всегда индивидуальна.
– Человек должен остановиться и подумать, не было ли у него чувства недовольства какими-то людьми последнее время. Искать в себе зависть не по названию, а по ее плодам, корням и веткам?
– Недаром в Евангелии говорится о человеке, который ищет сучок в глазе брата, не видя в своем бревна. Что такое бревно – это ствол. А сучок – всего лишь ответвление от ствола. Так вот ствол – это страсть. Мы видим в других то, что есть в нас, что касается и задевает нас самих. Если бы не это, ты бы прошел мимо и не зацепился за этот сучок. Нас задело это.
Есть такое мирское выражение: «Человек все понимает в меру своей испорченности».
Такой же предатель, как и мы. Как Иуда стал идиотом, спецагентом и искупителем
В издательстве Phantom Press вышел роман израильского писателя Амоса Оза «Иуда», который исследует феномен предательства и верности и показывает самого известного предателя в истории с новой стороны. Егор Михайлов — о том, каким предстал Иуда в литературе.
С одной стороны, с Иудой все ясно: негодяй, предатель, самый презренный человек в истории. С другой же — не ясно ничего. В любом детективе у преступника должны быть возможность, средство и мотив. И вот с мотивом Иуды возникает загвоздка: по официальной версии он предал своего учителя за нелепо смешную сумму, а затем вдруг повесился с горя.
У классических авторов проблем с этим не возникало. Данте просто бросил его в компании с Брутом и Кассием в девятый круг ада, где их грызет Люцифер. А в наше время авторы все чаще пытаются понять, что же сподвигло Иуду на его преступление. И мотивы находятся — один радикальнее другого.
«Иуда Искариот». Грешник
Пожалуй, самый известный Иуда в литературе — рыжий безобразный негодяй из повести Леонида Андреева, «любопытный, лукавый и злой, как одноглазый бес». Христа он предает скорее из ревности: Иуда любит своего учителя, а тот никак не признает его первым своим учеником. Прочие же апостолы, по мнению Иуды, — «трусливые собаки, которые бегут, как только человек наклоняется за камнем».
Получив от Синедриона тридцать сребреников, Иуда пробует каждый на зуб: «Но разве благочестивые люди умеют отличать фальшивое от настоящего? Это умеют только мошенники». Так и он, лжец и предатель, смог разглядеть в Христе невинного человека.
«Мастер и Маргарита». Влюбленный
Иуда из Кириафа в булгаковском романе — симпатичный горбоносый юноша, который влюблен в красавицу Низу и хочет увезти ее от опостылевшего мужа. Именно для этого Иуде и нужны деньги — тридцать тетрадрахм, которые он получает, предав «безумного философа» Иешуа.
Однако Низа и сама оказывается агентом Афрания, начальника тайной стражи. Отправляясь на свидание с ней в масличное имение, Иуда встречает нескольких убийц, возглавляемых самим начальником стражи. Предатель Иуда сам стал жертвой предательства.
Поразительно, что сцена убийства Иуды повторяет другую сцену романа. «И в тот же миг за спиной у Иуды взлетел нож, как молния, и ударил влюбленного под лопатку», — пишет Булгаков, напоминая о любви, которая выскакивает, «как из-под земли выскакивает убийца в переулке»: «Так поражает молния, так поражает финский нож!» Иуда у Булгакова оказывается отражением не только Иешуа, но и Мастера.
«Отягощенные злом». Идиот
Братья Стругацкие в одном из последних своих романов заимствуют булгаковскую форму «роман в романе». Здесь историю Иуды рассказывает Агасфер Лукич, комичный толстячок снаружи, древняя сверхчеловеческая сущность внутри, а по совместительству — проклятый апостол Иоанн.
В его версии событий Иуда — нищий идиот, «жалкий сопляк, мальчишка, дрисливый гусенок». Прибившись к компании Христа, Иуда остается аутсайдером: апостолы гоняют его «то за водой, то на рынок, то к ростовщику, то к старосте», сердятся, издеваются. Только Иисус остается для Иуды единственным человеком, который не поднимает на него руку и не обижает.
После Тайной вечери Иисус уединяется с Иудой и начинает давать ему указания. «Рабби говорил, а потом требовал, чтобы он повторил сказанное, чтобы он запомнил накрепко: куда, кого, что рассказать и что делать потом». После Иуда, не осознавая своих действий, следует инструкциям учителя, для которого мученическая смерть на кресте — единственный способ выделиться среди иерусалимских лжепророков.
«Войдя, он сказал, как было приказано: „Я пришел, Рабби“, и Рабби, ласково освободившись от рук Иоанна, поднялся и подошел к нему, и обнял его, и прижал к себе, и поцеловал, как иного сына целует отец. И сейчас же в помещение ворвались стражники…» Поцелуй Иуды у Стругацких оборачивается поцелуем Христа, который сам инсценирует предательство и все последующие события, дурачок Иуда же остается лишь инструментом в его руках.
«Евангелие от Афрания». Спецагент
Роман палеонтолога Кирилла Еськова состоит из двух частей. В первой он последовательно разбирает евангельскую историю «с сугубо рациональных позиций», пытаясь построить внутренне непротиворечивую версию библейских событий, которая объясняла бы нестыковки в канонических Евангелиях. Вторая же часть — реконструкция этой версии в форме шпионского триллера.
Подобно многим, Еськов не принимает тридцать сребреников как мотив предательства. Казначею апостолов проще было бы «приворовывать из доверенного ему денежного ящика общины». По версии Еськова, Иуда (оперативный псевдоним Демиург) был агентом тайной стражи при прокураторе Иудеи, который внедрился в общину Иешуа Назаренина, чтобы создать на ее основе сильную религию, которая позволила стабилизировать ситуацию в регионе. Для этого им нужно было организовать «появление на политической сцене Палестины влиятельного религиозного лидера, который проповедовал бы отказ от насильственных действий и перенос естественной конфронтации евреев с властью Кесаря исключительно в сферу идеологии и морали».
Иуда обеспечивал безопасность Христа и поднимал авторитет общины, подкупая актеров и организуя «чудеса». Успеху операции помешала алчность Иуды, который прикарманивал часть римских денег, выделявшихся на операцию. Прикрытие Иуды оказалось под угрозой, он предложил Синедриону «сдать» Христа и сопроводил группу захвата к Гефсиманскому саду.
Прокуратор, которому передали проповедника, приговорил Иешуа к смерти, при этом сделав так, что виновником смерти выглядел Синедрион. Римляне инсценировали «чудесное воскрешение», наняв актера, который «воскрес» после того, как они выкрали тело из гробницы, а опасный свидетель Иуда был устранен.
«Тайная полиция, покрывая свой прокол (не уберегли ключевого свидетеля!), обеими руками ухватилась за подброшенный нами слух о „самоубийстве“ Иуды. Это именно их усилиями смехотворная байка о том, что человек с проникающим ранением в области живота собрал последние силы и повесился от угрызений совести, стала непреложным фактом», — ехидно комментирует Еськов расхождения между Евангелием от Матфея и «Деяниями апостолов».
«Три версии предательства Иуды». Искупитель
Борхес однажды заметил, что «люди поколение за поколением пересказывают всего лишь две истории: о сбившемся с пути корабле, кружащем по Средиземноморью в поисках долгожданного острова, и о Боге, распятом на Голгофе». Его перу — точнее, перу выдуманного им евангелиста Нильса Рунеберга — принадлежит, пожалуй, самая радикальная трактовка личности Иуды. Борхес отметил, что Иуда был не просто знакомым Иисуса, но одним из двенадцати избранных, а значит, и его поступок не стоит приписывать низменным стимулам вроде алчности.
По версии Рунеберга, поступок Иуды скорее был свидетельством грандиозного смирения. Подобно аскету, который истязает свою плоть, Иуда осквернил дух: «Он отрекся от чести, от добра, от покоя, от царства небесного, как другие, менее героические, отрекаются от наслажденья». Для этого он избрал грехи, «не просветленные ни одной добродетелью», совершенно непростительные: злоупотребление доверием и донос.
«Иуда искал Ада, ибо ему было довольно того, что Господь блажен. Он полагал, что блаженство, как и добро, — это атрибут божества и люди не вправе присваивать ее себе». Так Рунеберг от поисков мотива Иуды приходит к закономерной, радикальной и совершенно еретической мысли. Иуда не просто был отражением Христа, он не просто совершил духовный поступок — его предательство и было истинным искуплением.
«Бог стал человеком полностью, но стал человеком вплоть до его низости, человеком вплоть до мерзости и бездны. Чтобы спасти нас, он мог избрать любую судьбу из тех, что плетут сложную сеть истории: он мог стать Александром, или Пифагором, или Рюриком, или Иисусом; он избрал самую презренную судьбу: он стал Иудой».
«Иуда». Единственный христианин
В романе Амоса Оза вечный студент Шмуэль Аш пишет диссертацию о христианстве глазами евреев и приходит к тому же выводу, что и десятки писателей, библеистов и исследователей до него: ключевым персонажем христианской религии был предатель Иуда. «Ведь не будь Иуды, то, возможно, не было бы и Распятия, а без Распятия не было бы и христианства».
По версии Шмуэля, Иисус был «кем-то вроде реформистского еврея», который стремился очистить еврейскую религию от «прилепившихся к ней самодовольных культовых добавок». Иерусалимские священники видели в нем врага и велели Иуде бен Симону Искариоту присоединиться к приверженцам «галилейского парня» и докладывать об их делах в Иерусалим.
Вместо этого Иуда неожиданно для себя уверовал в божественность Иисуса. И уверовал так сильно, что сам организовал распятие, пытаясь «доказать всему миру Его величие». Иуда верил, что его учитель воскреснет. Когда же тот в муках умер на кресте, раздавленный апостол повесился на мертвой смоковнице — той самой, которую проклял Иисус по пути в Иерусалим.
Историю же о тридцати сребрениках выдумали ненавистники евреев: «Ибо зачем состоятельному владельцу поместий из города Крайот эти тридцать сребреников? В те дни тридцать сребреников стоил один обычный раб. И кто станет платить даже три шекеля за выдачу человека, которого и так знает весь Иерусалим?»
«Иуда» — роман о предательстве, с которым порой путают абсолютную верность. Вот и Иуда, возможно, «был самым верным и преданным учеником Иисуса из всех Его учеников и никогда не предавал Его» и стал настоящим основателем христианской веры.
Иуда Искариот
Иуда Искариот: история, жизнеописание
На улицах Иерусалима шла подготовка к Пасхе. Верующие съезжались из других городов, приходили с Генисаретского озера, с горы Кармил, из Хеврона, Весавии… В этот день много лет назад народ Израиля был спасен. Освобожден из египетского рабства и получил в пользование Землю Обетованную. Обетованную — значит обещанную Богом, предназначенную. Точно так же народ Израиля ждал Мессию, Спасителя. И немногие знали, что Спаситель уже был на земле, более того, в самом Иерусалиме.
Иисус с двенадцатью учениками, среди которых был Иуда Искариот, выходец из провинции Иудея, бывший сборщик приношений, присоединившийся ко Христу, тоже собирался на празднование Пасхи. Спаситель призвал к себе учеников Фому и Филиппа. Он велел им пойти в город и следовать за человеком, который несет кувшин с водой. Человек с кувшином должен был войти в дом, ученики за ним. У хозяина дома следовало спросить «Учитель говорит: где комната, в которой Мне есть Пасху с учениками моими?». Спаситель обещал, что хозяин дома тут же покажет горницу, которую следовало приготовить ученикам. Так и случилось.
После захода солнца Иисус с учениками вошли в горницу. Спаситель препоясался полотенцем и стал омывать ноги своим ученикам. Это было удивительно, ведь обычно лишь слуги омывали ноги знатных и богатых людей.
Ученик Христа Петр воскликнул, что это он должен омыть ноги Христа, а не наоборот. Иисус же сказал, что дал пример, как людям должно поступать друг с другом.
Во время праздничной трапезы, где присутствовал также Иуда Искариот, ученики заверяла Спасителя в своей преданности. Они заметили, что Иисус огорчен: «Истинно, истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня». Каждому хотелось увериться, что это будет не он, ученики стали взволнованно спрашивать, но о них ли идет речь.
Господь сказал, что Он обмакнет кусок хлеба и подаст предателю. Обмакнув хлеб, Он подал его Иуде Искариоту со словами «Я знаю, что ты задумал. Что делаешь, делай скорее».
Предательство Иуды
Иисус предупредил учеников, что они сидят за последней совместной трапезой. Преломив, он дал ученикам хлеб со словами «Примите и ешьте… сие есть Тело Мое…». Потом он подал ученикам чашу с вином «Сие есть Кровь моя, за многих изливаемая во оставление грехов…». Так было установлено Таинство Евхаристии. Ученики передавали друг другу чашу и хлеб, ставшие Телом и Кровью Христа.
У Елеонской горы Иисус остановился: «Скоро сбудутся слова пророка: ‘Поражу пастыря, и рассеются овцы стада. То, что случится в эту ночь, вы не сможете понять и отречетесь от Меня’».
Ученик Христа Петр горячо возражал, но Иисус предрек, что и Петр отречется от Него трижды.
«Хотя бы надлежало мне и умереть с Тобою, не отрекусь от Тебя», — обещал Петр.
В прекрасном Гефсиманском саду у подножия Елеонской горы Иисус велел ученикам отдыхать, попросив лишь Петра, Иоанна и Иакова бодрствовать вместе с Ним. Душа Его тосковала о грядущих страданиях.
«Тот, кто предаст Меня уже здесь», — сказал Спаситель. Но никто из учеников еще не знал, что это будет Иуда Искариот.
Иуда знал, куда после празднования Пасхи направится Иисус с учениками. В Гефсиманский сад он явился с людьми первосвященника и старейшин. Они несли с собой оружие и факелы, чтобы арестовать «опасного преступника», но увидели кроткого Молящегося.
Увидев Иисуса, Иуда Искариот подошел к нему с поцелуем: «Радуйся, Равви!». Люди первосвященника схватили Учителя. Петр немедленно обнажил меч и отрезал ухо одному из воинов. Но Иисус остановил своего ученика: «Спрячь свой меч! Ибо все, взявшие меч, от меча и погибнут. Или думаешь, что Я не могу умолить Отца Моего, и Он не представит Мне легионы Ангелов?». Иисус поднял ухо и исцелил слугу первосвященника. Когда Иисуса повели в город, ученики в страхе бежали…
Иуда Искариот предал Христа за тридцать сребреников…
Узнав, что Его будут казнить, он горько пожалел о содеянном и вошел во дворец Каиафы, где собирался синедрион. Он бросил деньги: «согрешил я, предав кровь невинную!», но было слишком поздно. Не выдержав тяжести содеянного, Иуда повесился.
Иуда Искариот в литературе
Писатели нового времени черпали вдохновение в истории Иуды Искариота. Одним из самых первых произведений были «Мемуары Иуды» (1867), которые написал Фердинандо Петруччелли делла Гаттина. Осмысляет историю предательства Иуды Искариота и М. Е. Салтыков-Щедрин в притче «Христова ночь». Считается, что самый точный образ Иуды Искариота удалось воссоздать Леониду Андрееву в повести «Иуда Искариот». Сложная психология человека, который любил Христа, предал Его, а потом терзался чувством вины, оказавшимся невыносимым, удалось описать удивительно красочно. Образ Иуды Искариота эксплуатируется и в многочисленных апокрифах.
О Иуде Искариоте также написаны:
- Поэма «Иуда-предатель» (1903) А. Ремизова и его же пьеса «Трагедия об Иуде, принце Искариотском»;
- Драма Н.Н. Голованова «Искариот» (1905);
- С. Черкасенко «Цена крови» (1930);
- Рассказ Борхеса «Три версии предательства Иуды» (1944);
- Нагибин «Любимый ученик» и мн. др..
Иуда Искариот в живописи
- В живописи Иуда Искариот обычно предстает в противопоставлении Иисусу Христу. Особенно ярко это представлено на фреске Джотто «Поцелуй Иуды» или фресках Беато Анджелико, где над головой Иуды даже изображен черный нимб.
- Иуду Искариото принято писать в профиль, чтобы зритель не встречался с ним глазами, так страшен его грех. Обычно так изображают и демонов ада.
- В иконографии на Страшном суде Иуда Искариот изображается сидящим на коленях у диавола.
- В эпоху Возрождения на плече Иуды изображали беса, нашептывающего ему про предательство Христа. В эту же эпоху появилось множество картин с Иудой Искариотом в образе висельника. Три гравюры Жана Дюве изображают Иуду висящим на древе.
«Иуда, получающий плату за предательство», Джотто ди Бондоне
Фра Беато Анжелико
Джотто ди Бондоне
Цитаты
Во время оно, когда Иисус был в Вифании, в доме Симона прокаженного, приступила к Нему женщина с алавастровым сосудом мира драгоценного и возливала Ему возлежащему на голову. Увидев это, ученики Его вознегодовали и говорили: к чему такая трата? Ибо можно было бы продать это миро за большую цену и дать нищим. Но Иисус, уразумев сие, сказал им: что смущаете женщину? она доброе дело сделала для Меня: ибо нищих всегда имеете с собою, а Меня не всегда имеете; возлив миро сие на тело Мое, она приготовила Меня к погребению; истинно говорю вам: где ни будет проповедано Евангелие сие в целом мире, сказано будет в память ее и о том, что она сделала. Тогда один из двенадцати, называемый Иуда Искариот, пошел к первосвященникам и сказал: что вы дадите мне, и я вам предам Его? Они предложили ему тридцать сребреников; и с того времени он искал удобного случая предать Его (Мф. 26:6-16).
Стихира самогласная
Егда грешная приношаше миро, тогда ученик соглашашеся пребеззаконным. Овая убо радовашеся, истощающи миро многоценное: сей же тщашеся продати Безценнаго. Сия Владыку познаваше, а сей от Владыки разлучашеся. Сия свобождашеся, а Иуда раб бываше врагу. Люто есть леность, велие покаяние: еже мне даруй Спасе, пострадавый о нас, и спаси нас.
Митрополит Антоний Сурожский — Великая Среда
Петр отрекся от Христа; Иуда Его предал. Оба могли бы разделить ту же судьбу: либо оба спастись, либо оба погибнуть. Но Петр чудом сохранил уверенность, что Господь, ведающий наши сердца, знает, что, несмотря на его отречение, на малодушие, на страх, на клятвы, у него сохранилась к Нему любовь — любовь, которая теперь раздирала его душу болью и стыдом, но любовь.
Иуда предал Христа, и когда он увидел результат своего действия, то потерял всякую надежду; ему показалось, что Бог его уже простить не может, что Христос от него отвернется так, как он сам отвернулся от своего Спасителя; и он ушел…
Сегодня утром мы читали о том, как блудница приблизилась ко Христу: не покаявшаяся, не изменившая свою жизнь, а только пораженная дивной, Божественной красотой Спасителя; мы видели, как она прильнула к Его ногам, как она плакала над собой, изуродованной грехом, и над Ним, таким прекрасным в мире таком страшном. Она не каялась, она не просила прощения, она ничего не обещала, — но Христос, за то, что в ней оказалась такая чуткость к святыне, такая способность любить, любить до слез, любить до разрыва сердечного, объявил ей прощение грехов за то, что она возлюбила много…
Скажу снова: мы не успеем покаяться, мы не успеем изменить свою жизнь до того, как мы встретимся сегодня вечером и завтра, в эти наступающие дни, со Страстями Господними. Но приблизимся ко Христу, как блудница: со всем нашим грехом, и вместе с тем отозвавшись всей душой, всей силой, всей немощью на святыню Господню, поверим в Его сострадание, в Его любовь, поверим в Его веру в нас, и станем надеяться такой надеждой, которая ничем не может быть сокрушена, потому что Бог верен и Его обетование нам ясно: Он пришел не судить мир, а спасти мир… Придем же к Нему, грешники, во спасение, и Он помилует и спасет нас.
Воровство Апостола Иуды Искариота
6 Сказал же он это не потому, чтобы заботился о нищих, но потому что был вор. Он имел [при себе денежный] ящик и носил, что туда опускали.
Иисус разделял нищим, Он не считал, что дают Ему на процветание.
Одному пастору африканскому ДА женщина отписала 2-эт дом и 9 соток земли. Умерла она через неделю. пастор радовался полученному прибытку. так ли поступали апостолы? Мог ли Петр сказать на приносимое – это мне на дом или колесницу? Три чел. под лампой ММ сидели с серъезными лицами и помышляли о подарках бабушек пасторам, которые те считали своим прибытком.
Должен ли был этот пастор разделить приношение умирающей? Послужила ли она Христу, согласно требования суда овец и козлов?
Тут же второй случай. Одна женщина в Европе оставила по завещанию 40млн евро управе. Завещав раздать все нищим. Хотя могла сделать миллионером к-нибудь пастора.
Обязаны ли разделять приносимое Христу равномерно для тела Христова, как это делали в первой церкви апостолы, ибо это есть служение церкви Христу, или иное?
В чем же заключалось воровство Искариота.
Обязаны разделять, чтобы не было нуждающихся. Церковь не может иметь в себе жадных или голодных.
А когда такие есть, то жадные не есть часть Тела. Они маловеры, хотя и не факт, что уже потеряли спасение. Это вопрос индивидуальный.
Церковь отступница! В такой Церкви не будет порядка Божьего.если вас волнует это, призывайте народ Божий сидящий на форуме к покаянию и к плачу во аретищах. Посыплем головы пеплом, мы отступили от Господа! Стыдоба!
Да уж, “церковь” сейчас больше похожа на карикатуру, сильно отличаясь от истинной Церкви, описанной в книге Деяний.
Нигде не написано почему Иуда назван вором, можно предполагать что деньги с яшика воровал.
А то что разделять и помогать нуждаюшимся должны, безусловно, но сколько веруюший такого никогда небыло, кроме, еше в союзе в одной области неуродила картошка, тогда белорусы собрали машину если не больше с картошкой, и развезли тем у кого небыло.Но это была взаимопомош, помогали друг другу, в чем могли, но что-бы от руководства церкви помоши, нуждаюшимся, не помню.А противоположный был случай когда на одну женшину , тоже еше в союзе, шли посылки изза границы, но не для нее а для епископа той церкви, в том городе была семья, оч бедная, и вот женшина возьми и скажи епископу, “Вы бы помогли семье . ” после этого к ней посылки больше не шли.
Богослов сказал, что Иуда тать то есть отец
значить воровство Иуды заключалось в отцовстве
вы наверно не поняли
а Иуда то есть тать это отец Иисуса
ибо Иисус сын Давида, а Давид Иудей
вот и говориться о пришествии Иисуса как тати то есть как Иуды
ибо Иуда отец для Иисуса
верней Ешуа или как там точней Иудеям видней
ибо Иудей не может быть на греческий манер
опять не поняли
Иуда вор имени Ешуа
миражи появлятся начали
Чтобы не говорить однобоко о даянии, следует упоминать и воровство Иуды. Не только утаенное Анание и Сапфирой.
Пприношения должны были дойти до нуждающихся. Если Иуда украл, то не накормили и не напоили.
Из всех евангелистов, описавших в общем возмущение учеников нецелесообразным растранжириванием материальных ценностей, апостол Иоанн – единственный, кто указал на зачинщика возмущения и упомянул о тайной внутренней страсти Иуды Искариота подворовывать из ящика пожертвований.
Заметим, что в остальном Иуда внешне ничем таким нечистым не выделялся на фоне всех апостолов, был как все, потому и не могли они на вечере вычислить, кто же окажется предателем Христа.
Через эту мелкую алчную «шалость» Иуда и дал в себе место дьяволу: дьявол – владелец всех, кто начинает играть его «игрушками».
Для того, чтобы дьявол мог присмотреть себе место в христианине – ему не обязательно вести нечестивый образ жизни во всём вообще.
На примере Иуды видно: достаточно в чём- то одном дать слабину и начать осознанно нарушать Божьи нормы, и в нужный момент дьявол «дёрнет за верёвочку».
Заметим, что Иуда достаточно долго (целых три года) удачно совмещал воровство и апостольство до тех пор, пока дьяволу не понадобилась «услуга» от него.
Десятины не давал. ))) (шутка)
Не понял систему коммуны при Новом Завете-каждому по необходимой потребности..хотел на запас иметь
В том, что Иуда воровал деньги из денежного ящика .
Потому в итоге и соблазнился 30-тью серебрениками .
13 Не [требуется], чтобы другим [было] облегчение, а вам тяжесть, но чтобы была равномерность.
14 Ныне ваш избыток в [восполнение] их недостатка; а после их избыток в [восполнение] вашего недостатка, чтобы была равномерность,
Иуда нарушал принцип равномерности. Иуда не служил Христу, забирая себе приносимое в распоряжение Христа, КАК ГИЕЗИЙ.
Написано, что он носил, что туда опускали. Куда носил? Просто носил в носке? Тем не менее, Иуда был вор.
Кто сегодня подражает апостолам? Они не носили никуда приносимое Христу. Равномерность соблюдали.
Если директор благотворительного фонда или бесприбыльной организации, под вывеской христианской, непропорционально обогащается быстрее тех, кому адресована помощь, возникает вопрос о его неблагонадежности.
например, вы даете служителю для сирот. Он покупает себе машину. Сиротам не покупает. Украл?
Иисус приказал давать нищим. Продавать имения и разделять. Если вы заведомо даете неблагонадежному человеку, якобы для Христа, а он нищим не делит, только себе, то Христу вы не служите.
Не стоит скоропалительно судить. Знал ли Иисус о воровстве Иуды? Наверное знал. Почему же “не предпринял”?
Проблема в том, что далеко не все “процветанты” изначально были отъявленными прохиндеями. В большинстве своём они начинали как искренние служители Божьи. Честные и бескорыстные. Но пройдя искушение нуждой не устояли перед искушением достатком. Власть, вообще, коварная штука. Очень трудно не превратиться в сынов Илия, оправдывая себя при этом самыми благими намерениями и даже якобы заботой о пастве.
В какой момент произошло перерождение? Когда и кто что-то упустил? Кто может точно провести грань?
Со стороны легко судить: этот носит из пожертвований; этот даёт неблагонадёжному. Гораздо труднее вместо того, чтобы бороться с “врагами народа”, самому взять и стать пастырем без страха и упрёка. Показать личный положительный пример. А если только говорить о том, какие все вокруг плохие, легко и самому впасть в не менее опасное искушение.
Кто мешает всем тем, кто не согласен с существующим положением, взять и собраться в новую и правильную церковь? Обязательно нужен харизматичный лидер для ведения воскресных собраний? Так харизматичные лидеры самые падкие на искушения! А слабо без харизматичного лидера обойтись? Одним Иисусом? Ну соберитесь вы, порядочные и благонадёжные! Пусть вас будет поначалу трое или четверо. А вдруг люди к вам потянутся?
Кто такой Иуда: был он страдальцем или же жадным завистником чужого успеха
ЗАВИСТЬ
«Зависть есть печаль о благополучии ближнего».Василий Великий
Она опасней всех армий мира. Ее жертвы — среди богатых и бедных, среди молодых и стариков, среди ученых и неучей. Она — главное препятствие для успеха всякого начинания. Она — повсюду: в домах и мастерских, в конторах и на улицах. Ее след — духовное разрушение, унижение и смерть. И мало кому удалось избежать ее. Она часто стучит и в твою дверь. Твой смертельный враг, чье имя — зависть.
Люк де Клапье Вовенарг, французский писатель-моралист говорил: «Зависть не сумела бы спрятаться: она обвиняет и судит без доказательств, она преумножает недостатки, дает малейшим ошибкам громкие названия; язык её исполнен желчи, преувеличения и несправедливости».
Что же такое зависть? Когда у одного мальчика спросили об этом, он подумал и ответил: «Зависть — это когда кто-то сидит на коленках у моего папы, а мне так сильно хочется быть на его месте».
Василий Великий сказал: «Зависть есть печаль о благополучии ближнего».
В чем суть зависти? Зависть рождается, когда начинается успех другого; перестаёт, когда прекращается его триумф и начинается несчастие. Зависть никогда не знает праздника. Люди простят вам всё, кроме успеха!
Зависть свойственна всем расам, нациям, племенам и народам. Мне кажется, из всех человеческих качеств зависть самое отвратительное. Апостол Иаков заметил: «… где зависть и сварливость, там неустройство и все худое» (Иакова 3:16).
Зависть затворяет небо, ослепляет разум, помрачает душу, опечаливает Бога и веселит бесов. Берегитесь зависти более от друзей, чем от врагов, потому что враг завидует явно, а друг тайно. Зависть подобна серной кислоте: разъедает нормальные взаимоотношения между людьми; друзья становятся врагами, братья – ненавистниками.
Еврейские патриархи из зависти продали своего брата Иосифа в Египет (Быт. 37 гл.). Особая любовь их отца, Иакова к Иосифу — причина зависти братьев; последствие — стремление братьев убить Иосифа. Зависть ненавидит успех другого.
В Книге Притчей написано: «…зависть – гниль для костей» (Прит.14:30). Когда человек завидует чьему-то благополучию, происходит его духовная и физическая деградация. Завистник готов пойти на самое мерзкое преступление: убийство своего друга или родственника. Совершенно справедливо сказал Иоанн Златоуст: «Зависть есть корень убийства». Пример тому — первое братоубийство. Каин завидовал брату Авелю, потому что дар того был принят Господом, а его собственное приношение — нет. Зависть не давала ему покоя; как хотелось получить то, что досталось другому! (Быт. 4:3-8). Обида толкнула его на убийство.
Фарисеи и саддукеи завидовали Христу, ведь за ним следовало множество людей, а за ними — единицы. Христос учил как власть имеющий, а в их словах никакой силы не ощущалось. Христос творил чудеса, а они этого делать не могли. Успешное служение Христа стало причиной зависти религиозных вождей; распятие Христа — ее следствием. У завистливых людей длинные руки.
Так происходит и в нашей жизни, когда мы кому-нибудь завидуем. Зависть не может равнодушно смотреть на успехи другого человека:
Проклиная горести, невзгоды,
Разрываясь сердцем от тоски,
Красоте завидуют уроды,
Молодым и сильным — старики.
Завистниками, в большинстве случаев, оказываются строгие критики, гордецы, ленивцы и глупцы. Людям бесталанным, но с большими амбициями ничего больше не остается делать, кроме как завидовать и критиковать настоящие таланты. Завистник страдает комплексом чужой полноценности.
В Библии говорится о наказании завистников. Они рискуют остаться без Божьего наследства: «Дела плоти известны; они суть: … зависть, гнев, распри, разногласия, ереси, ненависть, убийства, пьянство, бесчинство и тому подобное. Предваряю вас, как и прежде предварял, что поступающие так Царствия Божия не наследуют» (Гал.5:19-21).
Зависть подобна моли: съедает одежду, в которой рождается. И зависть гложет то сердце, в котором рождается.
Не хотите страдать? Не будьте завистливыми!
Заинтересованы в искоренении зависти? «Любовь не завидует» (1Кор.13:4).
Просите Бога в ваших молитвах, чтоб Он наполнил ваше сердце любовью к людям и избавил вас от зависти. Не завидуйте чужим достижениям, а лучше радуйтесь и благодарите Бога за тех, кому сопутствует успех и благополучие. И тогда вы сможем побеждать не только зависть, но и другие плохие качества.
Не завидуй тому, кто силен и богат,
За рассветом всегда наступает закат,
С этой жизнью короткою, равною воздуху,
Обращайся как с данной тебе напрокат.
О. Хайям.
В заключении хочу процитировать высказывание, которое есть на одной из плит средневекового музея Херсонеса: «Свет Христов просвещает всех. Беги зависть, Христос тебя гонит».
Другие статьи в литературном дневнике:
- 14.05.2018. ***
- 04.05.2018. ***
Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
© Все права принадлежат авторам, 2000-2020 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+
Иуда Искариот. Глава 6.
Одною рукой предавая Иисуса, другой рукой Иуда старательно искал расстроить свои собственные планы. Он не отговаривал Иисуса от последнего, опасного путешествия в Иерусалим, как делали это женщины, он даже склонялся скорее на сторону родственников Иисуса и тех его учеников, которые победу над Иерусалимом считали необходимою для полного торжества дела. Но настойчиво и упорно предупреждал он об опасности и в живых красках изображал грозную ненависть фарисеев к Иисусу, их готовность пойти на преступление и тайно или явно умертвить пророка из Галилеи. Каждый день и каждый час говорил он об этом, и не было ни одного из верующих, перед кем не стоял бы Иуда, подняв грозящий палец, и не говорил бы предостерегающе и строго:
– Нужно беречь Иисуса! Нужно беречь Иисуса! Нужно заступиться за Иисуса, когда придет на то время.
Но безграничная ли вера учеников в чудесную силу их учителя, сознание ли правоты своей или просто ослепление – пугливые слова Иуды встречались улыбкою, а беско-
нечные советы вызывали даже ропот. Когда Иуда добыл откуда-то и принес два меча, только Петру понравилось это, и только Петр похвалил мечи и Иуду, остальные же недовольно сказали:
– Разве мы воины, что должны опоясываться мечами? И разве Иисус не пророк, а военачальник?
– Но если они захотят умертвить его?
– Они не посмеют, когда увидят, что весь народ идет за ним.
– А если посмеют? Тогда что? Иоанн говорил пренебрежительно:
– Можно подумать, что только один ты, Иуда, любишь учителя.
И, жадно вцепившись в эти слова, совсем не обижаясь, Иуда начинал допрашивать торопливо, горячо, с суровой настойчивостью:
– Но вы его любите, да?
И не было ни одного из верующих, приходивших к Иисусу, кого он не спросил бы неоднократно:
– А ты его любишь? Крепко любишь?
И все отвечали, что любят.
Он часто беседовал с Фомой и, подняв предостерегающе сухой, цепкий палец с длинным и грязным ногтем, таинственно предупреждал его:
– Смотри, Фома, близится страшное время. Готовы ли вы к нему? Почему ты не взял меча, который я принес? Фома рассудительно ответил:
– Мы люди, непривычные к обращению с оружием. И если мы вступим в борьбу с римскими воинами, то они всех нас перебьют. Кроме того, ты принес только два меча,- что можно сделать двумя мечами?
– Можно еще достать. Их можно отнять у воинов,- нетерпеливо возразил Иуда, и даже серьезный Фома улыбнулся сквозь прямые, нависшие усы:
– Ах, Иуда, Иуда! А эти где ты взял? Они похожи на мечи римских солдат.
– Эти я украл. Можно было еще украсть, но там закричали,- и я убежал.
Фома задумался и печально сказал:
– Опять ты поступил нехорошо, Иуда. Зачем ты крадешь?
– Но ведь нет же чужого!
– Да, но завтра воинов спросят: а где ваши мечи? И, не найдя, накажут их без вины.
И впоследствии, уже после смерти Иисуса, ученики припоминали эти разговоры Иуды и решили, что вместе с учителем хотел он погубить и их, вызвав на неравную и убийственную борьбу. И еще раз прокляли ненавистное имя Иуды из Кариота, предателя.
А рассерженный Иуда, после каждого такого разговора, шел к женщинам и плакался перед ними. И охотно слушали его женщины. То женственное и нежное, что было в его любви к Иисусу, сблизило его с ними, сделало его в их глазах простым, понятным и даже красивым, хотя по-прежнему в его обращении с ними сквозило некоторое пренебрежение.
– Разве это люди? – горько жаловался он на учеников, доверчиво устремляя на Марию свой слепой и неподвижный глаз.- Это же не люди! У них нет крови в жилах даже на обол!
– Но ведь ты же всегда говорил дурно о людях,- возражала Мария.
– Разве я когда-нибудь говорил о людях дурно? – удивлялся Иуда.- Ну да, я говорил о них дурно, но разве не могли бы они быть немного лучше? Ах, Мария, глупая Мария, зачем ты не мужчина и не можешь носить меча!
– Он так тяжел, я не подниму его,- улыбнулась Мария.
– Поднимешь, когда мужчины будут так плохи. Отдала ли ты Иисусу лилию, которую нашел я в горах? Я встал рано утром, чтоб найти ее, и сегодня было такое красное солнце, Мария! Рад ли был он? Улыбнулся ли он?
– Да, он был рад. Он сказал, что от цветка пахнет Галилеей.
– И ты, конечно, не сказала ему, что это Иуда достал, Иуда из Кариота?
– Ты же просил не говорить.
– Нет, не надо, конечно, не надо,- вздохнул Иуда.- Но ты могла проболтаться, ведь женщины так болтливы. Но ты не проболталась, нет? Ты была тверда? Так, так, Мария, ты хорошая женщина. Ты знаешь, у меня где-то есть жена. Теперь бы я хотел посмотреть на нее: быть может, она тоже неплохая женщина. Не знаю. Она говорила: Иуда лгун. Иуда Симонов злой, и я ушел от нее. Но, может быть, она и хорошая женщина, ты не знаешь?
– Как же я могу знать, когда я ни разу не видела твоей жены?
– Так, так, Мария. А как ты думаешь, тридцать се-ребреников – это большие деньги? Или нет, небольшие?
– Я думаю, что небольшие.
– Конечно, конечно. А сколько ты получала, когда была блудницей? Пять Серебреников или десять? Ты была дорогая?
Мария Магдалина покраснела и опустила голову, так что пышные золотистые волосы совсем закрыли ее лицо: виднелся только круглый и белый подбородок.
– Какой ты недобрый. Иуда! Я хочу забыть об этом, а ты вспоминаешь.
– Нет, Мария, этого забывать не надо. Зачем? Пусть другие забывают, что ты была блудницей, а ты помни. Это другим надо поскорее забыть, а тебе не надо. Зачем?
– Тому страшно, кто греха еще не совершал. А кто уже совершил его,- чего бояться тому? Разве мертвый боится смерти, а не живой? А мертвый смеется над живым и над страхом его.
Так дружелюбно сидели они и болтали по целым часам – он, уже старый, сухой, безобразный, со своею бугро-ватой головой и дико раздвоившимся лицом, она – молодая, стыдливая, нежная, очарованная жизнью, как сказкою, как сном.
А время равнодушно протекало, и тридцать Серебреников лежали под камнем, и близился неумолимо страшный день предательства. Уже вступил Иисус в Иерусалим на осляти, и, расстилая одежды по пути его, приветствовал его народ восторженными криками:
– Осанна! Осанна! Грядый во имя господне! И так велико было ликование, так неудержимо в криках
рвалась к нему любовь, что плакал Иисус, а ученики его говорили гордо:
– Не сын ли это божий с нами? И сами кричали торжествующе:
– Осанна! Осанна! Грядый во имя господне! В тот вечер долго не отходили ко сну, вспоминая торжественную и радостную встречу, а Петр был как сумасшедший, как одержимый бесом веселия и гордости. Он кричал, заглушая все речи своим львиным рыканием, хохотал, бросая свой хохот на головы, как круглые, большие камни, целовал Иоанна, целовал Иакова и даже поцеловал Иуду. И сознался шумно, что он очень боялся за Иисуса, а теперь ничего не боится, потому что видел любовь народа к Иисусу. Удивленно, быстро двигая живым и зорким глазом, смотрел по сторонам Искариот, задумывался и вновь слушал и смотрел, потом отвел в сторону Фому и, точно прикалывая его к стене своим острым взором, спросил в недоумении, страхе и какой-то смутной надежде:
– Фома! А что, если он прав? Если камни у него под ногами, а у меня под ногою – песок только? Тогда что?
– Про кого ты говоришь? – осведомился Фома.
– Как же тогда Иуда из Кариота? Тогда я сам должен удушить его, чтобы сделать правду. Кто обманывает Иуду: вы или сам Иуда? Кто обманывает Иуду? Кто?
– Я тебя не понимаю. Иуда. Ты говоришь очень непонятно. Кто обманывает Иуду? Кто прав?
И, покачивая головою. Иуда повторил, как эхо:
– Кто обманывает Иуду? Кто прав?
И на другой еще день, в том, как поднимал Иуда руку с откинутым большим пальцем, как он смотрел на Фому, звучал все тот же странный вопрос:
– Кто обманывает Иуду? Кто прав?
И еще больше удивился и даже обеспокоился Фома, когда вдруг ночью зазвучал громкий и как будто радостный голос Иуды:
– Тогда не будет Иуды из Кариота. Тогда не будет Иисуса. Тогда будет. Фома, глупый Фома! Хотелось ли тебе когда-нибудь взять землю и поднять ее? И, может быть, бросить потом.
– Это невозможно. Что ты говоришь. Иуда!
– Это возможно,- убежденно сказал Искариот.- И мы ее поднимем когда-нибудь, когда ты будешь спать, глупый Фома. Спи! Мне весело, Фома! Когда ты спишь, у тебя в носу играет галилейская свирель. Спи!
Но вот уже разошлись по Иерусалиму верующие и скрылись в домах, за стенами, и загадочны стали лица встречных. Погасло ликование. И уже смутные слухи об опасности поползли в какие-то щели, пробовал сумрачный Петр подаренный ему Иудою меч. И все печальнее и строже становилось лицо учителя. Так быстро пробегало время и неумолимо приближало страшный день предательства. Вот прошла и последняя вечеря, полная печали и смутного страха, и уже прозвучали неясные слова Иисуса о ком-то, кто предаст его.
– Ты знаешь, кто его предаст? – спрашивал Фома, смотря на Иуду своими прямыми и ясными, почти прозрачными глазами.
– Да, знаю,- ответил Иуда, суровый и решительный.- Ты, Фома, предашь его. Но он сам не верит тому, что говорит! Пора! Пора! Почему он не зовет к себе сильного, прекрасного Иуду?
. Уже не днями, а короткими, быстро летящими часами мерялось неумолимое время. И был вечер, и вечерняя тишина была, и длинные тени ложились по земле – первые острые стрелы грядущей ночи великого боя, когда прозвучал печальный и суровый голос. Он говорил:
– Ты знаешь, куда иду я, господи? Я иду предать тебя в руки твоих врагов.
И было долгое молчание, тишина вечера и острые, черные тени.
– Ты молчишь, господи? Ты приказываешь мне идти? И снова молчание.
– Позволь мне остаться. Но ты не можешь? Или не смеешь? Или не хочешь?
И снова молчание, огромное, как глаза вечности.
– Но ведь ты знаешь, что я люблю тебя. Ты все знаешь. Зачем ты так смотришь на Иуду? Велика тайна твоих прекрасных глаз, но разве моя – меньше? Повели мне остаться. Но ты молчишь, ты все молчишь? Господи, господи, затем ли в тоске и муках искал я тебя всю мою жизнь, искал и нашел! Освободи меня. Сними тяжесть, она тяжеле гор и свинца. Разве ты не слышишь, как трещит под нею грудь Иуды из Кариота?
И последнее молчание, бездонное, как последний взгляд вечности.
Даже не проснулась вечерняя тишина, не закричала и не заплакала она и не зазвенела тихим звоном своего тонкого стекла – так слаб был шум удалявшихся шагов. Прошумели и смолкли. И задумалась вечерняя тишина, протянулась длинными тенями, потемнела – и вдруг вздохнула вся шелестом тоскливо взметнувшихся листьев, вздохнула и замерла, встречая ночь.
Затолклись, захлопали, застучали другие голоса – точно развязал кто-то мешок с живыми звонкими голосами, и они попадали оттуда на землю, по одному, по два, целой кучей. Это говорили ученики. И, покрывая их всех, стукаясь о деревья, о стены, падая на самого себя, загремел решительный и властный голос Петра – он клялся, что никогда не оставит учителя своего.
– Господи! – говорил он с тоскою и гневом.- Господи! С тобою я готов и в темницу и на смерть идти.
И тихо, как мягкое эхо чьих-то удалившихся шагов, прозвучал беспощадный ответ:
– Говорю тебе, Петр, не пропоет петух сегодня, как ты трижды отречешься от меня.
Загрузка...